Газеты так писали о молодой итальянской шпане: «Родители — эмигранты из Европы, из Неаполя или Сицилии. Он — один из пяти, шести, а то и семи bambino. Дитя трущоб, ботинки надел впервые лет в девять. Образование — бесплатная средняя школа, которую он так и не закончил. Два года просидел в шестом классе, а потом выгнали. В жизни не прочел ни одной книжки, не запомнил названия ни одного цветка или птицы. К четырнадцати, а может, к ше-стнадцати уже матерый хулиган. Сначала проступки, потом уголовные преступления. Силен в одном — знает, как работать кулаками, а с кастетом или дубинкой ему нет равных». И, в общем, это была объективная характеристика.

Молодые волчата сбивались в стаи. Рецепт был везде один и тот же. Пена дна Нью-Йорка, Бостона или Чикаго, ирландская, итальянская или еврейская беднота занималась гра-бежами, разбоями, собирали дань с местных торговцев. Отношения выяснялись в основном с помощью пистолета, кастета или ножа. Те, кто прошли вводный курс в самой крутой из су-ровых школ получали среднее образование на задних дворах, подвалах, крышах, уличных толкучках,, речных берегах и сточных канавах. Они странствовали по лабиринту улиц, как африканские охотники выслеживающие крупную дичь, они впитывали любую информацию и нарывались на всевозможные неприятности. Любимым оружием были маленькие свинцо-вые дубинки — ими хорошо было глушить добропорядочных граждан на темных узких улоч-ках.
«Сухой закон» явился для них подарком судьбы. Именно преступные кланы оценили и сумели наметить свои первоначальные шаги в новых условиях. И, когда закон был принят, бандитские организации приступили к незамедлительным действиям.
Спрос на спиртное был огромен. В некоторых штатах поправку не ратифицировавших, некоторое время виски можно было получить легально: по рецепту врача, выписывавшего алкоголь «в медицинских целях». В аптеках тут же выстроились огромные очереди из «боль-ных». Прилавки с лекарствами оставались нетронутыми, но маленькие бутылочки с заветной жидкостью расходились лучше мороженного в июльский день. Уже через год, в 1921, по-требление виски подскочило до миллиона галлонов (3,8 млн. литров) в год.
Владельцы баров, клубов и подобных заведений поняли, что им грозит беда — какой иди-от будет запивать горячие спагетти или жирное рагу стаканом молока. Умные головы не-медленно нашли выход — в барах появились задние комнаты, в которых по требованию пуб-лики наливали «горячий чай» из чайников.